Василий Иванович Суриков встретил в своей жизни большую любовь Елизавету Августовну, урожденную Шарэ, семья которой приехала в Россию из Франции.
Суриков В.И. Портрет Елизаветы Августовны Суриковой, жены художника. 1888
История их встречи, знакомства и женитьбы подробно описана в книге внучки художника Натальи Кончаловской «Дар бесценный». Всю книгу можно прочитать на сайте http://www.gennadij.pavlenko.name/ex-book?text=185
«Француз Август Шарэ уже много лет жил в Петербурге. Он приехал сюда из Парижа и открыл небольшое предприятие. У него была лучшая в Петербурге бумага — он выписывал ее из Англии, Голландии, Дании, — и все богатые петербуржцы заказывали почтовую бумагу с вензелями только у Шарэ.
Еще в Париже он встретил русскую девушку из семьи декабриста Свистунова, эмигрировавшей во Францию, влюбился, женился на ней, хотя ему пришлось для этого переменить католическое вероисповедание на православное.
Мария Александровна уговорила мужа ехать в Россию, они перебрались в Петербург, где у нее была многочисленная родня.
Сын и четыре дочери Шарэ родились и выросли в Петербурге, но воспитаны были они на французский лад, хорошо знали французский язык. Девушки одевались как парижанки, обладая при этом скромностью, достоинством и хорошими манерами.
Шарэ снимали квартиру на Мойке. В его гостиной постоянно сидели солидные петербуржцы — заказчики. Там угощали чудесным кофе с бисквитами и отменным коньяком Готье, налитым в узенькие хрустальные рюмки. Тут же всегда присутствовал кто-нибудь из родни Марии Александровны, приехавший с визитом.
Дочерей родители вывозили в театр, в концерты, в собрания и балы, но старшая — Соня и самая младшая — Лиза очень любили слушать утреннюю мессу в католической церкви Святой Екатерины, что была на Невском. Их, православных девушек, привлекал туда орган. Обе любили хоралы Баха, исполнявшиеся во время мессы».
Суриков тоже любил Баха и органную музыку, поэтому и заходил в католическую церковь, где и приглянулись ему сестры, особенно младшая, и он осмелился подойти к ним и познакомимся. Его чувство встретило взаимность у Елизаветы, тогда художник и попросил ее руки у ее отца. Их любовь воплотилась в прекрасную, крепкую семью, но, к сожалению, у Елизаветы Августовны был порок сердца, и ее здоровье оказалось слабым. Но, не смотря на такое обстоятельство, она успела родить двух дочерей – Ольгу и Елену.
Суриков В.И. Портрет Елизаветы Августовны Суриковой, жены художника 1880-е годы Холст, масло. 33,4 х 27,6. Музей-усадьба В.И. Сурикова
В 1887 году Василием Ивановичем Суриковым была закончена и показана на Передвижных выставках ставшая одной из самых знаменитых картин русской школы «Боярыня Морозова». Запечатленные на ней драматические события раскола Православной церкви по накалу страстей и мастерству художественного воплощения достойно завершают трагическую трилогию событий русской истории, в которую помимо «Боярыни» входят «Утро стрелецкой казни» и «Меншиков в Берёзове». Новые исторические замыслы зрели в душе художника, в этом же 1887 году появляется акварельный набросок «Степана Разина».
Но воплотиться «Разину» суждено было без малого через двадцать лет, лишь в 1906-м. Всё изменилось внезапно. Весной 1888 года в семью Сурикова постучала беда - скончалась жена художника Елизавета Августовна.
Портретные этюды, написанные с неё ещё в 1882 году для образа угасающей в ссылке старшей дочери Меншикова Марии, красноречиво свидетельствуют, что тяжёлая болезнь давно поселилась в доме Суриковых, но развязка, хоть и предвиденная художником, потрясла его. В письмах к родным в Красноярск за краткими строками - вся глубина переживаний:
«20 апреля 1888
Прочти один.
Милый Саша!
Ты, я думаю, удивляешься, что я долго не писал. С 1 февраля началась болезнь Лизы, и я не имел минуты спокойной, чтобы тебе слово черкнуть. Ну, друг Саша, болезнь Бее усиливалась, все лучшие доктора Москвы лечили, да богу нужно было исполнить волю свою… Чего тебе больше писать? Я, брат, с ума схожу.
8 апреля 2,5 часа, в пятницу на пятой неделе великого поста, ее, голубки, не стало. Страдания были невыносимы, и скончалась, как праведница, с улыбкой на устах. Она еще во время болезни всех простила и благословила детей. Теперь четырнадцатый день, как она умерла… Тяжко мне, брат Саша. Маме скажи, чтоб она не горевала, что было между ей и Лизой, она все простила, еще давно.
Как бы я рад хоть тебя, Саша, увидеть. А что, нельзя тебе отпуска взять?..
Я тебе, Саша, и маме говорил, что у нее порок сердца и что он по прибытии в Москву все ухудшался. А тут еще дорогой из Сибири простудилась Лиза, и делу нельзя было помочь. О, страшная, беспощадная эта болезнь, порок сердца!
Дети здоровы. Хотя были, особенно Лена, потрясены и всё плакали. Покуда она была больна два месяца, я сам за ней ходил, за голубушкой, все ночи не спал, да не привел бог мне выходить ее, как она меня восемь лет назад тому выходила от воспаления легких.
Вот, Саша, жизнь моя надломлена; что будет дальше, и представить себе не могу…
Брат твой В. Суриков».
Суриков В.И. Портрет жены, написанный за несколько дней до ее смерти
Прошёл почти год, но зимой 1889-го интонации писем остаются прежними:
«У Лилиньки на могилке недавно панихиду служил. Каждое воскресенье просфору подаю. Читаю более всё Священные книги - нахожу большое утешение в них», «Жизнь моя так же идёт. Почти нигде не бываю. По Лилиньке каждое воскресенье подаю просфору и езжу на кладбище иногда отслужить панихиду. Хоть по зимнему времени часто нельзя детей возить. Думаю сегодня или завтра отслужить панихиду по моей незабвенной милочке. Память о ней не только не ослабляется, но с каждым днём, по милости Божьей, всё яснее делается».
Обрушившееся горе всколыхнуло в Сурикове все религиозные чувства. Утешение, примирение с судьбой могло быть только в вере в промысел Божий, подкрепляемой соблюдением православных обрядов и чтением духовных книг. Но у художника был ещё один выход - творчество. Именно в эту пору он пишет своё таинственное, до сих пор неизвестное широкому зрителю «Исцеление слепорожденного».
Суриков В.И. Исцеление слепорожденного. Из собрания ЦАКа. Церковно-археологического кабинета при Московской духовной академии. Реставрация Екатерины Сергеевны Чураковой.с сайта http://www.mpda.ru/news/text/95667.html
Картина, безусловно, автобиографична, и не только в том, что под исцелённым в первую очередь Суриков подразумевает самого себя, но в том, что за спиной Христа, за левым его плечом в зыбком сумраке художник изображает женское лицо с чертами Елизаветы Августовны. Эти тающие во мраке, родные для художника очертания как бы уже не причастны земному бытию.
Биограф живописца Максимилиан Волошин со слов Сурикова записывает:
«После смерти жены я «Исцеление слепорожденного» написал. Лично для себя написал, не выставлял. А потом в этом же году уехал в Сибирь. Встряхнулся. И тогда от горя к большой жизнерадостности перешёл. Написал я тогда бытовую картину «Городок берут». К воспоминаниям детства вернулся. Необычайную силу духа я тогда из Сибири привёз»…
Но вспомним еще раз, благодаря книге Н. Кончаловской «Дар бесценный», молодые годы Сурикова, когда он был на высоте от счастья, что любимая девушка дала ему согласие стать его женой:
«В январе 1878 года ему исполнилось тридцать! Его невеста была на десять лет моложе.
В эти дни, когда в корне менялась его жизнь, он писал домой еще более нежные и заботливые письма маме и Саше, но ни одного слова о помолвке! Слишком трудно было ему объяснить матери-сибирячке, что он соединяет свою судьбу с француженкой. Они были настолько разными, эти две любимые им женщины, что он не мог даже представить себе их вместе.
Лилечка — так звали дома его будущую жену, эта блестящая светская девушка, по утонченности и изяществу изысканных туалетов настоящая парижанка, веселая, умная, образованная, — и суровая старуха в повойнике, полуграмотная сибирячка, с лицом, похожим на печеное яблоко, с заскорузлыми от работы ладонями потемневших, морщинистых рук и с пристальным взглядом выцветших зрачков, похожих на зрачки степной орлицы.
… Балы, визиты к многочисленной родне невесты, выезды, театры, святочные катанья на тройках… Василий Иванович, сам над собой посмеиваясь, старался быть любезным, и приятным обществу, в чем и преуспевал при всем своем необщительном характере.
… Венчались они 25 января во Владимирской церкви. На свадьбу явилась вся многочисленная родня Шарэ-Свистуновых. Народу было тьма. А жених пригласил только семейство сибиряков Кузнецовых, которые заменяли ему родню, да любимого учителя и друга Павла Петровича Чистякова.
Поздравляли молодых на Мойке. Пенилось шампанское в хрустале, и на столе были блюда с искусно приготовленными французскими закусками и фруктами. Молодые — сияющие, смущенные — принимали поздравления, ловя друг друга вопрошающими, счастливыми взглядами».
Источники:
- Москалюк М. «Свет во тьме светит…»./ Марина Москалюк.// Тобольск и вся Сибирь. Восьмой номер. Красноярск: Альманах./ Сост. М.В. Москалюк. - Тобольск: Издательский отдел Тюменского регионального общественного благотворительного фонда «Возрождение Тобольска», 2007. - 340с. – с.76-96
- Кончаловская Н. Дар бесценный: Романтическая быль./ Наталья Кончаловская. – Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1978. – 300с.
- http://www.gennadij.pavlenko.name/ex-book?text=185
Комментариев нет:
Отправить комментарий