«В Сибири народ… вольный, смелый... Про нас говорят: «Краснояры сердцем яры».
(В.И. Суриков).
Известно, какую горячую любовь, какую глубокую .привязанность и постоянный интерес питал Суриков к Сибири вообще и к городу Красноярску в особенности.
Суриков В.И. Покорение Сибири Ермаком, фрагмент
В этом смысле Суриков был не только сыном своей родной страны — России, но также и того края, той суровой и могучей окраины его родины — Сибири, где он родился и провел свои детские и юношеские годы. Он, хотя и жил позднее в Москве и там же умер, не утратил своих постоянных и прочных связей с Сибирью и во многом оставался типичным красноярцем, сибиряком. Очень часто приезжал он в Сибирь, в Красноярск, навещая мать, брата и других родственников. Известно свыше 14 поездок художника в Сибирь, причем в последний раз он был в родном городе летом 1914 года, т. е. за полтора года до своей смерти.
Здесь, у себя на родине, великий художник не только искал отдохновения, не только стремился «встряхнуться» и «запастись новыми силами для своих работ», как он сам говорил. В Сибири он много и плодотворно работал и часто находил нужные ему сюжеты, натуру, образы.
Суриков В.И. 1891 Взятие снежного городка, фрагмент
Как уже говорилось, часть своих крупнейших исторических картон Суриков задумал, а некоторые, например, 
«Взятие снежного городка», даже и написал в Сибири. Для остальных работ он собирал в Красноярске, Минусинске и других местах необходимые ему материалы.
«Взятие снежного городка», даже и написал в Сибири. Для остальных работ он собирал в Красноярске, Минусинске и других местах необходимые ему материалы.Даже для тех картин, которые не имели непосредственного отношения к Сибири, например, «Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Переход Суворова через Альпы» или «Степан Разин», Суриков, как уже указывалось, разыскивал материалы в Сибири, делал этюды человеческих лиц, зарисовывал сцены быта, старинные местные портреты, оружие, костюмы, использовал впечатления детства и т. п.
Суриков В.И. Иконы. Этюд
В родном Красноярске и на берегу Оби, Иртыша, Тобола и Енисея находил художник прообразы и «живую натуру» для многочисленных персонажей своих картин.
Сибирский материал органически вошел в общую канву творчества Сурикова, к какой бы теме, к какой бы эпохе жизни художник ни обращался. В дни своих приездов в Сибирь Суриков сделал огромное количество разнообразных, исполненных маслом, акварелью и карандашом этюдов, рисунков и набросков.
Суриков В.И. Гребец. Этюд
Эти «сибирские» работы Сурикова имеют самостоятельное значение. Будучи посвящены изображению своеобразной жизни сибирских городов — Красноярска, Тобольска, Минусинска и их окрестностей, а также прекрасной и суровой сибирской природы, образцов старинной местной архитектуры и, наконец, некоторых страниц героической истории Сибири и наиболее интересных типов ее жителей,— они представляют громадную ценность для ознакомления с развитием художественного метода Сурикова.
Суриков В.И. Казак. Этюд
В свете глубокого интереса к истории становится понятным настойчивое стремление Сурикова изобразить в искусстве и страницы из прошлого Сибири, эпизоды той народной борьбы за свободу, которая происходила в отдельных районах Сибири и в городе Красноярске. Его попытки начать непосредственную работу в этом направлении вылились в замысел картины «Красноярский бунт 1695—1698 гг.».
Суриков В.И. Стреляющий казак
События Красноярского бунта 1695—1698 гг. были знакомы Сурикову еще с детских и юношеских лет. Но с подробностями этого героического эпизода народной борьбы в Красноярске он познакомился, когда в майской книжке «Журнала Министерства народного просвещения за 1901 год прочитал работу известного историка Сибири Н.И. Оглоблина «Красноярский бунт 1695—1698 годов. (Очерк из истории народных движений в Сибири)».
При чтении этих страниц на него повеяло дыханием всегда интересовавшей его родной старины, ароматом далекого прошлого Красноярска.
Суриков В.И. Казаки в лодки
Тема бунта служилых людей, казачества и коренных жителей Красноярска, доведенных до отчаяния притеснениями петровских воевод, увлекла художника.
Она глубоко заинтересовала его еще и потому, что он узнал много нового и конкретного о предках своих по линии отца и матери — о казаках Суриковых и Торгошиных, принимавших активное участие в бунте.
Она глубоко заинтересовала его еще и потому, что он узнал много нового и конкретного о предках своих по линии отца и матери — о казаках Суриковых и Торгошиных, принимавших активное участие в бунте.
По своей исторической значимости, этот сюжет был вполне приемлем для Сурикова. Он явно соответствовал творческим принципам и задачам художника-реалиста, сделавшего главным героем своего искусства народ, его жизнь, его страдания и его борьбу.
В 1901 —1909 гг. Суриков сделал несколько эскизов и набросков, помеченных датами разных лет. Бесспорно, что художник и в дальнейшем собирался продолжать работу над картиной, особенно близкой ему по духу.
Суриков В.И. Красноярский бунт 1695 года. 1902
Известны два исполненные акварельными красками и графитным карандашом эскиза-наброска Сурикова к задуманной им картине «Красноярский бунт 1695—1698 гг».
Один из них, находящийся в Русском музее, показывает эпизод избиения воеводы Дурново на «воровском кругу», на площади в «малом городе» (крепости), стены и башни которого художник изобразил на рисунке в качестве фона. Вдали, в глубине рисунка, виден Покровский собор. В правой части эскиза, впереди, бросается в глаза грозная фигура человека, принимающего активное участие в избиении вора-воеводы. Это — Карочан Тайларов — предводитель «служилых инородцев», выступивших против воеводы вместе с казаками и коренными красноярцами.
Суриков В.И. Голова молодого казака
Рядом мы видим какого-то мужественного казака. Вполне возможно, что это — один из предков художника, казак Петр Суриков, активный участник событий бунта.
В центре рисунка, в самой гуще толпы восставших, показан схваченный десятками рук и избиваемый воевода.
Второй рисунок Сурикова (хранится в Третьяковской галерее) изображает другое событие Красноярского бунта.
Тихий, ясный день. Широкая сверкающая гладь Енисея.
В центре рисунка — плывущая по течению лодка. В ней несколько человек. Это — воевода Дурново, его слуги и сторонники. На берегу — огромная толпа народа. Тут и старики, и молодежь, и женщины, и мальчишки. Это — восставшие, красноярцы. Подняв руки с камнями, комьями земли и палками, они с ожесточением бросают их в отплывающего воеводу. Лодка буквально качается под непрекращающимся градом камней. Слева, на высоком обрывистом берегу, повыше толпы народа, виден Красноярский «острог» с его стенами и башнями. В глубине рисунка, на горизонте, за поворотом реки возвышаются енисейские горы.
Почему же художник не осуществил своей заветной мечты, почему он так и не написал задуманной им картины?
Суриков В.И. Казак Никифор Андреевич
В литературе о В.И. Сурикове и его творчестве существует на этот счет несколько различных мнений. Наиболее правильно, пожалуй, мнение выдающегося русского художественного критика В.В. Стасова. Отвечая Сурикову на его сообщение о появлении статьи Н. Оглоблина о Красноярском бунте 1695—1698 гг., он писал:
«Многоуважаемый Василий Иванович! ...искренне благодарю вас за указание статьи о Красноярском движении во времена Петра Великого. Я про эту статью никогда ничего не слыхал и не читал и потому бесконечно благодарен вам за это сообщение. Оно доставило мне премного удовольствия... Ваши предки Илья и Петр сильно заинтересовали — видно, славные и лихие люди были тогда(?), Начали они в худом лагере, а продолжали потом в чудном!
Суриков В.И. Портрет казака Захара Лыткина
И история их не забудет, вы же, конечно, можете гордиться такими великолепными предками. Само собою разумеется, у меня сильно, с первой же минуты, разыгрался аппетит, и я, читая журнал, не переставал думать: «Ах, если б Суриков вздумал сделать картину из одного которого-то момента этих сибирских событий, да еще со своими Ильей и Петром!!! Да, думать-то я думал, но в конце концов (все-таки приходил к заключению, что это чисто невозможно по нынешним временам. Разве только когда-нибудь в будущем, а когда —и сообразить мудрено. А жаль! Как еще жаль!!!» (В.И. Суриков. Письма, стр. 158. Письмо В.В. Стасова от 16 ноября 1902 г.)
Суриков В.И. Лодка. Этюд
Действительно, наступившая после поражения революции 1905 года обстановка репрессий и разнузданной реакции не позволила художнику раскрыть полностью тему Красноярского «бунта». Эскизы, которые он успел сделать, художник рассматривал, очевидно, как этапы, эпизоды в работе над темой, как наброски, которые потребуют в дальнейшем от него больших обобщений, чтобы воссоздать на полотне страницы героической истории родного города.
Таких обобщений художнику не суждено было сделать.
Но даже то, что он успел и сумел сделать, является весьма значительным.
Суриков В.И. Казак с ружьем
Превосходный исторический живописец, Суриков был и замечательным художником-портретистом. Многочисленные, написанные им портреты его современников и современниц, его родных и друзей — это такие же значительные образы, как и персонажи его картин. Они неразрывно связаны со всем содержанием и тематикой его творчества, с общим направлением его творческих исканий.
Это в особенности следует сказать о портретах, написанных Суриковым в Сибири с знакомых, близких друзей или просто жителей Красноярска, Томска, Минусинска, Тобольска и других мест.
Суриков В.И. Портрет казака Дмитрия Сокола
С какой любовью написана художником фигура крепкого, ладного казака в форме и высокой казачьей шапке. Суровый, напряженный (взгляд, косматые брови, - изборожденный морщинами лоб. В этом портрете Суриков уловил и подчеркнул то общее, что связывало изображенного им современника с его могучими .предками, теми казаками-дружинниками, которые под водительством Ермака присоединили в XVI веке к Русскому государству необъятные сибирские земли, выдержали неравную борьбу с полчищами Кучума, построили десятки и сотни укрепленных «острогов» и «острожков» и, отбиваясь от на падений воинственных кочевников, расселились вокруг этих городков, по берегам многочисленных сибирских рек.
Суриков В.И. Портрет есаула в летней форме
Непосредственно сталкиваясь с потомками этих героев-казаков, усматривая в них черты мужества и стойкости, художник часто восторженно говорил о подобных людях: «Мощные люди были, Сильные духом. Размах во всем был широкий».
Суриков В.И. Казак в красной рубахе, эскиз
Этих мощных, сильных духом и телом людей Суриков показал в таких портретных этюдах масляными красками, как «Казак в красном кафтане» (1898 г., Третьяковская галерея), «Сибирский казак» (портрет казачьего офицера И.М. Белоусова, одного из давних красноярских знакомых семьи Суриковых) и в карандашном рисунке «Казак-офицер» (Красноярский краевой музей).
На последнем из них Суриков изобразил своего красноярской го знакомого — офицера бывшего Енисейского полка Ф.Ф. Спиридонова. Суриков не раз изображал Спиридонова на портретах (1892 г., 1893 г.) и использовал его лицо в качестве натуры для образа Суворова в картине «Переход Суворова через Альпы».
Стойкость духа, крепость натуры, суровую вольность, широкий грубоватый размах в быту, «ярость сердца» и доброту подметил художник у Александра Степановича Сурикова, своего двоюродного деда, в честь которого один из островов на Енисее получил название Атаманского. В сознании Сурикова Александр Степанович навсегда остался могучим стариком, с «мрачным и темным как голенище лицом». Будучи ребенком, запомнил весь его собранный, суровый и мужественный облик и в то же время вспоминал о нем, как о весельчаке, балагуре и добряке.
Очевидно, обобщив в своем сознании воспоминания и, быть может, желая более ясно представить себе облик этого могучего человека, Суриков обратился к бумаге и краскам, спеша запечатлеть для потомства облик одного из своих предков-казаков.
Два акварельных портрета А.С. Сурикова (собрание семьи художника), сделанные художником по фотографии, а отчасти по памяти, воссоздают перед нами лицо этого сурового, бесстрашного человека. Особенно удалось Сурикову подчеркнуть в выражении широкого, мужественного лица атамана чувство собственного достоинства, вольнолюбия. Для художника это были наиболее драгоценные черты в человеке.
Родного дядю, Марка Васильевича Сурикова, художник изобразил на двух акварельных портретах (один — в собрании семьи художника, другой — в Красноярском краевом «музее).
Черты казацкого мужества отметил Суриков в акварельных зарисовках «Портрет Ивана Александровича Торгошина, дяди художника» (1890 г., Третьяковская галерея), «Портрет атамана Василия Степановича Сурикова» (1890-е годы, Красноярский краевой музей).
Тот же душевный склад, те же черты особой стойкости, выработанной в жизненных испытаниях, черты величавой смелости духа и мужественной твердости наблюдал художник и в матери своей.
Источники:
Титова В., Титов Г. В.И. Суриков./ Валентина Григорьевна Титова, Гай Аполлинариевич Титов. - Красноярск: Красноярское книжное издательство, 1956. - 207с.
Историческая справка о бунте в Красноярске
Красноярское восстание
Самым длительным в истории Сибири вооруженным восстанием была так называемая «красноярская шатость» 1695—1700 гг.
Казаки, поддержанные частью посадских и некоторыми ясачными, отказали от воеводства «лихоимцу» Алексею Башковскому и послали выборных в Москву просить хорошего воеводу. Но им назначили родного брата Алексея — Мирона. Выражая общее мнение, казак Игнатий Ендауров сказал прибывшему Мирону, который призывал не бунтовать по примеру Разина: «Степан де Тимофеевич пришел на князей и на бояр, и на таких же воров, каков и ты, Мирон».
В ходе движения красноярцы не приняли еще двух воевод, которые долгие месяцы просидели в осаде. Одного из них, Семена Дурново, чуть не убили. Восставшие драли его «за волосы и под бока и по щекам били», затем посадили в наполненную до половины камнями крытую лодку и оттолкнули ее от берега. Только при многоопытном, умном Мусине-Пушкине, фактически оправдавшем красноярцев, обвинив своих предшественников «во многих неправдах», восстание прекратилось. Длительное время город и уезд были во власти восставших.
Выбираемые на общих сходах доверенные «судейки» судили, собирали налоги, оброчный хлеб, ясак и таможенные пошлины, назначали приказчиков. Велось делопроизводство. В столицу отправлялись собранные казенные суммы и пушнина. Среди руководителей движения заметную роль играли дети боярские Еремеевы, атаманы Тюменцов и Михаил Злобин, пятидесятники Петр Муруев и Ларион Ростовцев, десятник Тимофей Потылицын. Из рядовых казаков выделялись Федор Чанчиков, Петр и Илья Суриковы (предки нашего гениального земляка художника Василия Ивановича Сурикова), Артемий Смольянинов и Данила Старцев.
Злобины, влиятельная фамилия среди служилого населения Красноярска в XVII—XVIII вв. Родоначальник—атаман Дементий Злобин, прибыл вместе с А.А. Дубенским и являлся одним из основателей Красноярска. После смерти Дементия его должность унаследовал сын Михаил, который до конца XVII в. играл значительную роль в жизни города. Он удостоился избрания в «судейки». Во время первой «красноярской шатости» в его доме собиралась «дума» восставших, в которую входил его сын, казачий атаман Иван, один из самых активных руководителей движения. В XVIII в. Злобины остались в составе красноярского казачества, но свое место среди старшины утратили. В настоящее время в Красноярском крае живут многочисленные потомки Злобиных.
Это обычное для феодализма народное движение, как видим, не осмысливалось его участниками как борьба против всей феодальной системы эксплуатации и власти. Они выступали лишь против ее крайностей и злоупотреблений на местах. Однако безмерный произвол и беззаконие были органичными признаками феодального управления.
В целом в XVII в. социально-экономические отношения в крае, как и во всей Сибири, характеризовались многоукладностью. Многочисленные холопы и пленные находились еще в архаичной этнической зависимости рабского типа. Кабальные люди оказывались в частнокрепостнической зависимости от служилой и имущей верхушки. Уклад государственного крепостничества олицетворяли пашенные крестьяне, они подвергались наиболее жесткой эксплуатации со стороны местных властей, владели и пользовались учтенными земельными угодьями.
Оброчные крестьяне и посадские люди, имея большую свободу хозяйственной деятельности и территориальных передвижений, представляли уклад черносошного феодализма.
Ясачные люди в основном сохраняли свой прежний патриархально-родовой уклад. Их племенная верхушка еще в незначительной степени сливалась с социальными и имущими верхами русских. Вместе с тем почти все хозяйственно-самостоятельное русское трудовое население (более 90%) имело утаенные от феодального тягла угодья, которые оказывались в их частной собственности трудового типа. Это делало их носителями мелкокрестьянского уклада.
нули ее от берега. Только при многоопытном, умном Мусине-Пушкине, фактически оправдавшем красноярцев, обвинив своих предшественников «во многих неправдах», восстание прекратилось. Длительное время город и уезд были во власти восставших.
Выбираемые на общих сходах доверенные «судейки» судили, собирали налоги, оброчный хлеб, ясак и таможенные пошлины, назначали приказчиков. Велось делопроизводство. В столицу отправлялись собранные казенные суммы и пушнина. Среди руководителей движения заметную роль играли дети боярские Еремеевы, атаманы Тюменцов и Михаил Злобин, пятидесятники Петр Муруев и Ларион Ростовцев, десятник Тимофей Потылицын. Из рядовых казаков выделялись Федор Чанчиков, Петр и Илья Суриковы (предки нашего гениального земляка художника Василия Ивановича Сурикова), Артемий Смольянинов и Данила Старцев.
Злобины, влиятельная фамилия среди служилого населения Красноярска в XVII—XVIII вв. Родоначальник—атаман Дементий Злобин, прибыл вместе с А.А. Дубенским и являлся одним из основателей Красноярска. После смерти Дементия его должность унаследовал сын Михаил, который до конца XVII в. играл значительную роль в жизни города. Он удостоился избрания в «судейки». Во время первой «красноярской шатости» в его доме собиралась «дума» восставших, в которую входил его сын, казачий атаман Иван, один из самых активных руководителей движения. В XVIII в. Злобины остались в составе красноярского казачества, но свое место среди старшины утратили. В настоящее время в Красноярском крае живут многочисленные потомки Злобиных.
Это обычное для феодализма народное движение, как видим, не осмысливалось его участниками как борьба против всей феодальной системы эксплуатации и власти. Они выступали лишь против ее крайностей и злоупотреблений на местах. Однако безмерный произвол и беззаконие были органичными признаками феодального управления.
В целом в XVII в. социально-экономические отношения в крае, как и во всей Сибири, характеризовались многоукладностью. Многочисленные холопы и пленные находились еще в архаичной этнической зависимости рабского типа. Кабальные люди оказывались в частнокрепостнической зависимости от служилой и имущей верхушки. Уклад государственного крепостничества олицетворяли пашенные крестьяне, они подвергались наиболее жесткой эксплуатации со стороны местных властей, владели и пользовались учтенными земельными угодьями.
Оброчные крестьяне и посадские люди, имея большую свободу хозяйственной деятельности и территориальных передвижений, представляли уклад черносошного феодализма.
Ясачные люди в основном сохраняли свой прежний патриархально-родовой уклад. Их племенная верхушка еще в незначительной степени сливалась с социальными и имущими верхами русских. Вместе с тем почти все хозяйственно-самостоятельное русское трудовое население (более 90%) имело утаенные от феодального тягла угодья, которые оказывались в их частной собственности трудового типа. Это делало их носителями мелкокрестьянского уклада.
(Источник: Красноярье: пять веков истории: Учебное пособие по краеведению. Часть 1./ Н.И. Дроздов, Е.В. Артемьев, В.А. Безруких, Г.Ф. Быконя, В.И. Федорова. - Красноярск: Группа компаний «Платина», 2005. - 240с.)
Из книги Натальи Кончаловской «Дар бесценный» (с сайта http://nkozlov.ru/library/s318/d3964/print/?full=1 )
Потомки бунтарей
Однажды Владимир Михайлович Крутовский, известный красноярский врач и деятель культуры*, посоветовал Сурикову прочесть статью Оглоблина «Красноярский бунт 1695 года». Василий Иванович так увлекся этой статьей, что написал брату:
_______________
*В. М. Крутовский после Февральской революции — комиссар Временного правительства по Енисейской губернии. В 1918 году, после чехо-белогвардейского переворота, занял пост министра внутренних дел «Временного Сибирского правительства». Активно поддерживал мероприятия по свержению Советской власти в Сибири. Позднее — отошел от политической деятельности. (Прим. изд.).
«1901
Здравствуй, дорогой наш Саша!
Пишу тебе, что в «Журнале Министерства народного просвещения», май 1901 года, напечатана статья Оглоблина о Красноярском бунте 1695—-1698 годов. Тут многие есть фамилии наших казаков и в том числе имена наших предков с тобой, казаков Ильи и Петра Суриковых, принимавших участие в бунте против воевод-взяточников. «В доме Петра и Ильи Суриковых» были сборища заговорщиков против воеводы «ночные». Здесь бывали Злобины, Потылицыны, Кожуховские, Торгошины, Чанчиковы, Путимцевы, Потехины, Ошаровы, Юшковы, Мезенины и все, все, потомков которых мы знаем. Видно, у нас был большой дом, уже не дом ли Матвея-дедушки? Суриков (Петр) был «в кругу», где решили избить воеводу и утопить его в Енисее, Прочти и покажи знакомым эту статью. Можно достать или в гимназии, или семинарии. Чрезвычайно интересно, что мы знаем с тобой предков теперь своих, уже казаков, в 1690 году, а отцы их, конечно, пришли с Ермаком,
Твой Вася. Посвежее пришли еще урюшку».
Суриков с жадностью прочел о том, как в конце XVII века царь Петр Алексеевич послал в Сибирь на воеводство своих людей. Это были продажные и жестокие лихоманци, притеснявшие красноярцев, обкрадывавшие их. Они тайно перепродавали порох и свинец киргизам, с этим порохом киргизы нападали на русских поселенцев, пока сам воевода отсиживался в крепости. Большей подлости нельзя было совершить! Три года бунтовали красноярцы, по ночам в домах десятников Ильи и Петра Суриковых собиралась на сходку «дума».
Бунтари выбирали посланцев к царю с требованием прислать наконец честного воеводу, потому что двоих прежних пришлось прогнать. Царь послал им третьего — стольника своего Семена Дурново. Видно, чем-нибудь досадил он царю, если так далеко решили его заслать! Стольник распоясался хуже прежних двух. Избивал людей батогами за малейшее проявление недовольства, а взятки брал непомерные.; Красноярцы терпели, терпели да и не вытерпели — ворвались под утро в крепость, выволокли воеводу из пуховиков, избили его и поволокли к Енисею — «сажать на воду», то есть топить. С трудом вызволили слуги воеводу из рук разъяренной толпы. Красноярцы бросили их всех в лодку и пустили без весел по течению. А это верная смерть: попал в водоворот — и поминай как звали. Однако воеводк чудом добрался до Енисейска, а там его подобрали царские дьяки.
Прочитав эту историю, Суриков пришел в восторг: «Это прелесть! Вот это картина! Я представляю себе чудный летний день. Енисей в полном величественном разливе. Огромная толпа взбунтовавшихся на берегу, тут и стар и млад и женщины, посадили свое начальство в дощаник, отпихнули от берега, а с берега летят камни в отъезжающих, а воздух насыщен насмешками и улюлюканьем!..» Так делился Суриков с Крутовским, и так Крутовский и записал этот разговор...
Комментариев нет:
Отправить комментарий