Иллюстрация к книге Богдановича Кирилла «Люди красного Яра», оформленная В.Ф. Капелько.
Путешествуя из одного уголка земного шара в другой, Капелько знакомился с культурами разных народов: монголов, хакасов, латышей, эстонцев…
Он уважал и ценил каждую из них: «Знать культуру других народов – быть богаче», о национальностях запрещал говорить плохо: «Для меня все нации равны». Каждую нацию он считал уникальной, видел в ней лишь положительные стороны.
Предоставим слово самому Капелько Владимиру Феофановичу
Источник: Владимир Феофанович Капелько. К 70-летию художника: Альбом./ авторы-составители Эра Антоновна Севастьянова, Д.А. Дмитриев - Абакан: редакционно-издательский отдел Хакасского республиканского института повышения квалификации и переподготовки работников образования, 2007 - 60 с. – (Из серии альбомов «Палитра Хакасии»)
Капелько Владимир Феофанович
Связь поколений
Благоустраивается, осваивается хозяйственной деятельностью древняя земля Хакасии, вобравшая в себя за тысячелетия прошедших эпох культуры всех народов, что жили на берегах Енисея и Абакана. Есть у этого процесса и положительные, и отрицательные стороны. Большие сёла становятся небольшими городами, но зато маленькие сёла и улусы пустеют, молодёжь уезжает.
Будущее неизбежно, оно обязательно состоится. А вот чтобы прошлое существовало в будущем, надо сейчас его сохранять. И этнографическая экспедиция краеведческого музея едет по области, забирается в самые дальние уголки, от улуса к улусу. Ищет и бережно складывает, отправляет в музей всё то, что с точки зрения иного слишком «современного» человека, бесполезно и никому не нужно - предметы старого быта.
Коллекция вещей, собранных Капелько
Какие иногда попадаются замечательные предметы обихода! Вот хотя бы туеса берестяные - большие трёхведёрные и маленькие со стакан. Занятность у каждого туеска своя, умение каждый берестянщик проявлял по-своему. И узор замка на изделии в каждой местности свой. Или взять шов, где конским волосом, где корнем, где ремешком кожевенным сшит туес, и каждый со своей затейливостью.
Немудрёная посудинка - туес, а вот кто сейчас его сможет сделать? По пальцам пересчитать можно таких. А зачем его делать, когда и так полно в магазине всякой разной посуды: и алюминиевой, и эмалированной, и пластмассовой? Разбилась или надоела - иди новую покупай. Так рассуждают многие.
Но туес из бересты всегда был первейшей посудой в сельском быту. Где есть берёза, там и туес. В курганах двухтысячелетней давности археологи находят остатки сосудов из бересты, в земле истлевают кожа, волос, рог, а береста сохраняется. В Хакасии береста была самым распространённым материалом. Табакерки из неё - каждая по-своему орнаментирована, из неё и торба - хоть по ягоду ехать, хоть на рыбалку; чумичка берестяная - можно солить рыбу и решето - орехи сеять, та же чумичка, только дырки набиты.
Изделия из бересты и дерева, выполненные В. Капелько
А деревянные предметы: кадки, лагушки, бочки, шайки, маслобойки, дегтярки, обрученные берёзовыми обручами, корытца большие и малые - для мяса, колоды - скот поить, ступы и ступки, ложки, поварёшки, кружки - всё из дерева. Тут нужен инструмент деревообрабатывающий из железа: скобели, тёсла, долота и свёрла, топоры и ножи. Это чтоб можно было изящную ступу сделать или сложное пластичное корытце, блюдо выдолбить или изготовить сундучок, укатулку из одного куска дерева, да ещё изузорить затейливым орнаментом или зверем всяким. Для лаза веселей и для юрты украшение. А для изготовления этого инструмент нужен, в свою очередь, железообрабатывающий и кузнечный. Жители степей всегда были искусными и умелыми кузнецами и ювелирами по серебру.
Капелько В.Ф. 1973 Курганы в Узанжуле
Село Аскиз - старейшее, ему двести лет. Сейчас там появились многоэтажные дома, стеклянные магазины. В центре села организуется современный архитектурный комплекс с новым Домом культуры и Домом Советов. И жалкими кажутся старые, деревянные, двухсотлетние, обречённые современностью на снос, дома. Так оно и будет. Это неизбежно. Но согласитесь: сломать, снести великолепную, крепкую «пятистенку» с уникальным по красоте и оригинальности наличниками - непростительно.
Самый честный и, добавлю, умный хозяйственный выход в этой ситуации - это творение рук истинного художника перенести и поставить в другом месте, тем самым - сохранив его ещё на многие, многие годы. Это будет и по-человечески, и по-граждански. В Бурятской АССР так и делают. Недалеко от Улан-Удэ, центра современного и индустриального, есть ещё один город - «музей под открытым небом» с улицами и переулками. Войдя в ворота этого города, человек как бы переступает временной порог столетий. Всё в этом прошлом удивительно интересно... Интересно и любопытно потому, что через предметы мы узнаём быт и жизнь народа, который жил, рожал детей, кормился, одевался, да ещё так красиво и изящно, по-своему, мог обходиться скромным и в то же время удивительно умелым творением рук своих.
Капелько В.Ф. 1993 Село Верх-Усинск, банька Кузьмина
Как много говорят этнографу самые простые обиходные вещи... Хотя бы самое насущное взять - хлеб. Первейшее - это плуг - пахать, для жатвы - серп, молотить - цеп, ступа - мякину отбить. Деревянные жернова из двух массивных берёзовых чурок с чугунными зубьями, вбитыми в древесину, - молоть, веять - сархгас и, наконец, жестяная сферическая жаровня - поджарить талкан. Эту ячменную сытную пищу всегда можно приготовить и в степи, и в тайге - с водой, дома на скорую руку – с молоком да с маслом. А если мука нужна, то для этого были небольшие каменные ручные жернова, которыми пользовались и 2000, и 200 лет назад. Форма и размеры жерновов остались без изменения. А, может быть, они были всегда одни и те же, пока не израбатывались. Например, в селе Оты нам отдали зернотёрку из двух плоских камней - снизу и сверху. Муку на них не мололи, а тёрли. Хозяйка, Анна Васильевна Каратусова, 1906 года рождения, передавшая в музей зернотёрку, сказала: «Сколько себя помню, столько она у нас».
У неё во дворе добротная рубленая шестистенная юрта, крытая листвяжным корьём. От весны до глубокой осени женщина живёт в ней. И всё в юрте, как и должно быть. Войдёшь, по левую руку, на колышках - хомуты, сёдла, вожжи, уздечка; по правую руку - лари деревянные с мукой и кадки с ячменём, маслобойка, лагушки и казаны разные, квашни и таганы, чугуны и жаровни. Здесь же айран.
Капелько В.Ф. Юрта
Две стены справа занимают обязательные в хакасских юртах полки, уставленные бутылками всех форм и размеров и посудой: чайниками, пиалами, чашками, мисками, блюдами и блюдечками.
Следующая, четвёртая, стена (она против входа) - там кровать деревянная, широкая и прочная. Вся передняя широкая стена росписью изукрашена. На чёрном фоне - орнаменты геометрические в сочетании с изящными веночками, цветами и ягодами - все это сине-жёлто-бело-розовое. А снизу, посредине кровати, - выдвижной ящик для белья. На нём нарисована чёрная корова на красном фоне, а спинки фигурные суриком покрашены. И ножки красные.
У пятой стены - хозяйкино добро: сундуки и сундучки, металлической полоской окованные, зеленые. Здесь и прялка-корневушка с куцелей, а веретена подоткнуты под стропила. В центре железная печка гудит, трещит, берёзовый душистый дым тянет в дымоход, а на печке что-то вкусное парится и варится, и чай кипит. Ну, и хозяйка, конечно, хлопочет возле. Уют старинного налаженного бабушкиного быта.
Капелько В. Ф. Селякимские песни на Енисее
А если посмотреть на юрту как на выражение плотницкого мастерства и, если хотите, как на архитектурное сооружение... Это же чудо простоты, функциональной и рациональной, и красоты! В течение столетий складывалось конструктивное решение. Потолка, к примеру, здесь нет, есть шатровая кровля, отчего низкая юрта внутри оказывается высокой и просторной. В разных улусах Хакасии плотники по-разному возводили шатровый свод, но с одинаковым эффектом практической простоты. А юрты бывают четырёх-, шести-, восьми-, а говорят, были и двенадцатистенные.
Читатель спросит: для чего всё это словами описывается, когда лучше самому один раз увидеть, чем сто раз прочитать? Вот то-то и беда, что эту обыденность и обыкновенность ещё недавно можно было увидеть в любом углу Хакасии, а сейчас встречается она только в некоторых сёлах и не так уж часто...
Часть сокровищ, собранных Капелько В.Ф.
Новая жизнь диктует и новые, современные формы бытия сельского жителя. Всё, что было органично и необходимо в хозяйстве минувшего века, уходит навсегда. Но не обедним ли мы быт будущий, если хотя бы в малой части не будем знать, как жили наши прабабушки и прадедушки, чем занимались, что умели, что ели, какие песни пели, на чём играли, какие загадки загадывали, сказки говорили, во что и как одевались, на чём ездили? А ведь какие были сани, какие телеги, какие сбруи конские с цветными узорами чепраками, какие деревянные сёдла с железной, инкрустированной изящным и сложным серебряным орнаментом, оковой и с бронзовыми фигурными стременами... А как в прежнее время дуги гнули, как волосяные арканы вили, а как кожи мяли, полотно ткали и ещё много-много «как»?
Чтобы показать сегодняшней молодёжи и детям детей наших это самое - «а как»? - работает каждое лето этнографическая экспедиция областного краеведческого музея, собирая экспонаты или хотя бы фиксируя, где и что покамест сохранилось для музея - улуса под открытым небом. Здесь посетитель сможет познакомиться с бытом народа, жившего в прошлом веке на территории Хакасской автономной области.
Иллюстрация к книге Богдановича Кирилла «Люди красного Яра», оформленная В.Ф.
В этот заповедник-музей должны по возможности быть перевезены и расставлены частично реконструированные юрты, дворы со всеми надворными постройками, начиная от ворот и кончая колодезными журавлями и собачьими конурами, а также избы русского населения с их хозяйственной утварью, с кузницей и шорницкой, с кожевней и пимокатней. И это нужно делать незамедлительно, если мы не хотим, чтобы в наш стремительный век технического прогресса мы навсегда утратили то, что ещё в ближайшие пять лет можно спасти и сохранить. Многие сёла и улусы приходят в запустение, последние предметы быта за ненужностью выбрасывают, сжигают, ломают, юрты перестраивают в рядовые летние кухни.
Капелько В. Бабы в огороде
Старики, которые умно и внимательно берегли и предметы обстановки, и изделия ремесла, традиции, умирают. Молодые старину не уважают, плохо зная её, они просто часто бросают всё на произвол непогоды и проказливых детей. Немало в улусах безразличных, равнодушных к прошлому людей, которые походя бьют и ломают как сооружения, так и остатки обстановки и предметы, с их точки зрения, бесполезные в наше время. Например, ещё пять лет назад в улусе Халырлыр аал жили три семьи. Два двора - ухоженные, добротные, крепкие зимние избы, крытые хозяйственные поднавесы, хлевы для скота и птицы. Здесь же стояла жилая юрта с глинобитным очагом и со всем набором вещей и предметов. Во дворе мы увидели всякую живность: корову, овец, кур, - запасены были сена зародики, старушка хлопотала по двору.
Внизу - река Есь, у реки за пряслами - копны сена, картошка растёт... 
Капелько В.Ф. 1992 Банный день в Усинске
Оказавшись прошлым летом в этом же улусе, увидели совсем иную, печальную картину. Двор зарос крапивой, изба распахнута, стекла побиты, печь разворочена, юрта течёт, внутри разгром. Старушка померла, и потерял душу, разрушен вместе с ней и мир, её окружавший. Погиб и быт, хранимый ею. Поэтому нужно спешить. Поэтому хочется ещё раз сказать: давайте объединим усилия всех, от кого это зависит, и отнесёмся по-граждански к остро назревшей проблеме создания историко-археологического, этнографического музея в Хакасии. Такой музей нужен школьнику, чтобы познавать; учителю - чтобы показать и объяснить; строителю - чтобы учиться; художнику - чтобы мог понять дух времени; театру - чтобы грамотный спектакль получился; учёному - чтобы изучать. Всем людям нужен музей, чтобы быть культурней, осознать свои глубокие корни, утолить жажду знаний. Пусть будет Хакасия, помнящей своё родство, пусть сохранит ценности, данные нам древней землёй в наследство, пусть сбережёт нить, связующую поколения!
Потерять память - душу потерять, по выражению писателя Чингиза Айтматова, «манкуртом» с отшибленной памятью стать, способным на любое зло, жестокое дело... А сделаться «манкуртом» можно совсем незаметно. Жаль, что не всегда это отчётливо понимают те, от кого зависит сохранение памятников: и археологических, и этнографических, и архитектурных, и фольклорных, и художественных. Много их в Хакасии, да только знают о них почему-то чаще всего за её пределами.
Капелько В.Ф. 1984 Тува к вечеру
Об улусе Ошколь и одноимённом озере написано во всех этнографических трудах, посвященных нашей области. Бывали в нём сотрудники Томского государственного университета и Государственного этнографического музея, что на площади Искусств в Ленинграде. Там об Ошколе знают, и только там теперь можно увидеть, что умели делать своими руками прежние жители улуса из бересты, кожи, дерева, шерсти, железа, серебра, бронзы, конского волоса. Туристы из-за рубежа и умные искусствоведы будут многие десятки лет восхищаться этими немудрёными, но бесценными вещами. А сегодняшним жителям, которые пустили бульдозер по старым дворам и юртам, невдомёк, что они снесли, потеряли неповторимый, уникальный памятник, ценность которого безмерна.
Исчезает с лица земли и улус Халырлыр аал, и многие другие поселения, которые считаются «неперспективными». Трудно, конечно, осуждать людей, уезжающих из так называемой глухомани. Но ведь в европейской части страны находят возможности для возрождения заброшенных было деревень. Или там живут люди более распорядительные? Как случилось, что работники идеологического фронта остаются в стороне, не пытаются вмешаться в решение подобных вопросов?
Капелько В.Ф. 1982 Чай в чуме. Таймыр
Почему, например, сотрудники Хакасского научно-исследовательского института гораздо больше внимания уделяют теоретическим исследованиям, а не пропаганде и практическому содействию в сохранении памятников? Почему члены областного отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры так нечасто рассказывают во весь голос о своих трудностях, неблагополучии с сохранностью культурных ценностей Хакасии? Почему зачастую руководители местных органов власти и многие хозяйственники не задумываются о последствиях разрушения и уничтожения этих ценностей?
Это долг наш - призвать всех мыслящих людей, всех истинных патриотов родного края к сохранению и укреплению живых, прекрасных нитей, связующих воедино все поколения, которые тут жили и будут жить.
Иллюстрация к книге Богдановича Кирилла «Люди красного Яра», оформленная В.Ф.
Будучи неординарным и неугомонным человеком, Капеля начал сам создавать предметы художественного промысла. Работая с деревом, берестой, он творил удивительные вещи: берестяные туески, лукошки, игрушки, ложки, шахматы.
Создавая комплекс шахмат из природного материала, художник опирался на древнюю символику - этим и объясняются причудливые названия фигур, которые близки к «таежным»: глухарь и тетеря (король и ферзь), медведи (слоны), важенки – оленихи (кони), чумы (ладьи), бурунзуки – местное название бурундуков (пешки) Для того, чтобы создать такую красоту, Владимир Феофанович использовал природное свойство бересты – скручиваться под действием высоких температур.
Шахматы из бересты, выполненные В. Капелько
Шахматное полотно так же выполнено из бересты и окрашено природной краской, путем вываривания лиственничной коры. Доска сплетена из отдельных полос бересты и укреплена деревом.
Эта потрясающая трудоемкая работа ни осталась незамеченной: в 1992 году шахматы были опубликованы в каталоге «Шахматный Вестник» из Российского этнографического музея (Санкт – Петербург) и «Музея шахмат России» (Москва), который был издан к Конгрессу Международной ассоциации шахматных коллекционеров.
В настоящее время они хранятся в музее шахмат России.
Коллекция шахмат есть и в Абаканском музее, выполненная ни чуть ни хуже, чем предыдущая.
Великолепные костяные шахматы Капелько были преподнесены музею города Тинти в Германии, которые оцениваются в несколько тысяч долларов США.
На многих персональных выставках он преподносил заинтересованным его творчеством зрителям свои изделия из дерева, прутьев, кожи, лозы, а также замечательные фигурки из камня.
Большая часть этих работ была создана руками мастера в путешествиях по России и, безусловно, в археологических экспедициях.
Капелько не мог пройти мимо коряги, вязанки алюминиевой проволоки кем-то брошенной, оставленной. Любуясь ей, скажет довольный-предовольный: «Смотри, какая загогулина!», а потом и сам создаст из этой нелепой, на первый взгляд, никчемной вещи, произведение искусства.
Во всех работах непревзойденного творца ощущается связь времен и поколений. Сам автор неоднократно подтверждает это: «Для меня народное творчество, представляет интерес, прежде всего в сравнении с творчеством художников разных времен и народов, живших в отличных от теперешних природных и социально-экономических условиях». (Капелько В. Ф. Традиции создает история. Продолжаем тему, каким быть музею изобразительных искусств // Советская Хакасия. 6 января 1989)
Хочу нести в горсти немножко чуда
И написать хочу стихотворенье! ( В. Ф. Капелько)
Капелько В.Ф. Изделие из дерева
« Запомни, когда мы выбрасываем старое, мы забываем прошлое и поэтому строим дом на песке». ( В.Ф. Капелько.)
Капеля очень бережно относился к прошлому. Всю жизнь собирал материалы, которые пригодились бы для создания музея искусств и народного творчества Сибири на территории республики Хакасия. В его мастерской скопилось огромное количество старинных вещей: коллекция стремян, красивая бутыль, керамика, деревянные изделия, кости ископаемых животных, привезенных из экспедиций, корзины из ивовых прутьев, коллекция замков, самоваров, утюгов, лошадиных подков.
В мастерской Капели было множество удивительных старых бочек, вещей народного промысла и крестьянского быта: прялок, лукошек, туесков, ложек, различных по величине и форме, некоторые из них были созданы самим Владимиром Феофановичем. Большую часть великолепной коллекции занимали вещи, привезенные из разных уголков страны: из Тувы и Хакасии, из Риги и Таймыра, из Бахчисарая и Владивостока... Все они кем-то брошенные, оставленные находили приют у Капели. Он сам реставрировал диковинки народного творчества и очень ими дорожил. «Заваливает свою квартиру всяким хламом и старьем, — ворчали все. — Мы это выбрасываем на помойку, а он подбирает и радуется, что нашел что-то интересное. Что может быть интересного в старой мебели, стоптанных ботинках, разбитых чайниках?» (Бацанова И. Свет звезды Владимира Капелько // Золотое сечение. Эрмитаж. Санкт – Петербург. № 1,2006. с.3).
Кости ископаемых животных, привезенных В.Ф. Капелько из экспедиций.
Капеля хотел показать всем, что старые вещи хранят тепло и быт прошлого, которого многим сегодняшним творениям, безусловно, не хватает: «А ведь какие были сани! Какие телеги! Какие сбруи конские с цветными узорными чепраками! А какие деревянные сёдла с железной оковой, инкрустированной изящным и сложным серебряным орнаментом да с бронзовыми фигурными стременами! А как в прежнее время дуги гнули! А как волосяные арканы вили! А как кожи мяли, полотна ткали и ещё много-много «как»?…». (Капелько В. Ф. Связь поколений // Советская Хакасия. 25, 27 июня 1986.)
Капеля собирал все, что могло бы понадобиться для создания музея искусств, невзирая на мнение окружающих, а порой и близких людей.
«Помню, когда мы с ним сплавлялись по Абакану на лодке, он собирал в заброшенных деревнях всё, что только можно. Лодка была настолько забита, что я умоляла его, чтобы он больше ничего в неё не клал, иначе мы утонем» (Интернет-ресурсы: www.Kapelya.Khakasia.ru), - вспоминает жена художника Э.А. Севастьянова.
Он делал это лишь из добрых побуждений, Капелько задумывался о значимости старинных предметов для будущего подрастающего населения нашей огромной страны, изо всех сил пытаясь сохранить непрочную нить, которая связывает предыдущие поколения.
Мастерская В.Ф. Капелько, к великому сожалению, уже бывшая
Собрания Владимира Феофановича содержат тысячи его картин, созданных в путешествиях, в археологических экспедициях; огромное множество наскальных копий (петроглифов), выполненных с безукоризненной точностью на микалентной бумаге; предметы народного быта, которые создал «золотыми» руками гениальный человек.
Помимо своих работ, которые он бережно хранил, Капелько переживал о сохранности картин своих земляков-художников. В коллекциях Капели много живописных работ таких известных на территории республики Хакасии и Красноярского края художников, к сожалению, ушедших из жизни, как В. А. Тодыкова, А. В. Доможакова, В. Смертенюк.
Последние годы своей жизни Владимир Феофанович Капелько прожил в Хакасии, которой посвятил немало своих картин. О хакасских пейзажах рассказ следует далее...
Комментариев нет:
Отправить комментарий