Народные рисунки хакасов. Датировка изображений

Источник: Кызласов Л.Р., Леонтьев Н.В. Народные рисунки хакасов./ Л.Р. Кызласов, Н.В. Леонтьев. – М.: Изд-во Наука, главная редакция восточной литературы, 1980. – 176 с.

Глава 3
ДАТИРОВКА ИЗОБРАЖЕНИЙ
(Тамги. Тамговые знаки. Хакасские тамги)

 Таблица 1. Тамговидные знаки хакасов

Как уже говорилось, в научной литературе о хакасских народных рисунках на камне до сих пор ничего опреде­ленного известно не было. Поэтому необходимо дать обоснование всех тех выводов, к которым пришли авторы настоящей книги. Следует на­чать с определения времени создания тех или иных изображений.

Пожалуй, наиболее уверенно можно говорить о датировке тамг, тех знаков собственности, о назначении и роли которых уже говорилось. Для публикуемых здесь наскальных рисунков, нанесенных краской, осо­бенно характерно преобладание тамгообразных и сакральных знаков. Так, на горе Папальчихе они составляют 100% изображений, на Мало­арбатском Писание — 95, у д. Комарковой— 80 и на Малом Писан­ие—70% .

Охра для нанесения рисунков на скалы в Хакасско-Минусинской кот­ловине сравнительно часто употреблялась еще только в эпоху энеолита (наряду с выбивкой и гравировкой), однако тематика рисунков того времени совершенно иная. Натуральная охра нередко находится прямо возле писаных скал. Об этом писал еще И.Т. Савенков, обнаруживший возле писаниц при устье Сисима на Енисее, в песчанике, желваковидные скопления красной окиси железа и небольшую выбитую в скале чашевидную впадину, выпачканную краской. Он сообщил: «Сначала мы думали, что здесь растиралась краска, но потом выяснилось, что в углублении утеса из светло-серого песчаника был прослоек красного железняка до полуаршина длины и до 1 вершка ширины. Эта красная окись железа давала на скале при растирании жирам или слюною до­вольно чистую красную черту. Очевидно, что краска для писанцев до­бывалась здесь» [Савенков, 1886, с. 92]. Тем, что выходы минеральных красок находились под рукой, пользовались и хакасские художники.

Таким образом, использование минеральных красителей и обилие тамгообразных знаков являются характерными признаками ча­сти поздних наскальных изображений Хакасско-Минусинской котло­вины.

На скалах, камнях и плитах древних курганов хакасские рисунки (как это подметил, не зная ни времени их нанесения, ни этнической принадлежности, И.Т. Савенков), также сопровождаются значитель­ным количеством тамгообразных знаков. Часто встречаются тамги в виде букв русского алфавита (рис. 8 и табл. 47,2) 2. 2 Русские буквы в качестве тамг употребляли в XIX —начале XX в. и казахи Гор­ного Алтая (см. Самойлович, 1930, с. ЗГ1).

 

 Рис. 8. Тамги качинцев в виде лошадей, знаков и русских букв на плите древнего кургана Узун-оба на р. Сухой Уйбат близ пос. Оросительного

И те и другие зна­ки являются изображениями реально бытовавших тамг, особенно часто употреблявшихся для клеймения скота, а также для мечения другого имущества (сундуки, кожаные фляги, деревянные ведра и т. п.).

В литературе существуют сводки некоторых тамговых знаков, бытовавших у хакасов в XIX в. [Катанов, 1897, рис. к с. 21; Токарев, 1952, рис. 2; Токарев, 1958, рис. на с. 440; Савенков, 1884— 1889, л. 46, 47].

Как сообщает Н.Ф. Катанов, у хакасов бытовали личные именные и семейные тамги для клеймения скота [Катанов, 1893 (I), с. ПО]. По начертанию они представляли собой несложные, чаще всего гео­метрических форм фигуры. Чрезмерному усложнению тамг препятство­вала необходимость получения четкого, хорошо различаемого клейма на бедре животного. Количество употреблявшихся тамг в XIX в. было очень велико. Только у бельтиров, небольшой территориально-племенной группы хакасов, С.А. Токарен собрал 50 знаков [Токарев, 1958, рис. на с. 440].

Сравнение изображенных на скалах и камнях тамг с этим материа­лом позволяет определить время нанесения многих знаков. На описы­ваемых памятниках встречено 90 разновидностей тамг, не считая бук­венных (рис. 12).

 Рис. 12. Хакасские тамговые знаки на плитах и скалах:

1, 4, 7, 9, 13, 18-21, 24, 25, 29, 31-34, 37-40, 42. 45, 47. 48. 50, 51. 55, 57. 58. 63-66. 72. 76-79. 86, 88, 90 — М. Арбаты;
2, 3, 36 — Монок
28, 62, 67. 74, 75, 80, 88 — Чистобай
1, 11, 12, 14, 19, 23, 24. 29, 30, 39. 41-44, 46, 54, 59, 66, 68-70, 71. 83-85, 87. 89. 90, 97 — Комаркова
1, 5. 10, 15-17, 20. 22, 30, 37. 49, 52, 53. 55, 56, 58, 60, 61, 66, 73, 74, 81-83, 88, 91-94. 96. 98 – Оглахты
6, 8, 19, 27, 28, 35. 95. 97 — улус Аёв

Некоторые знаки повторяются на одних и тех же скалах или в разных местах, поэтому общее число их— 177. Сорока шести знакам удалось найти точные пли близкие аналогии среди ха­касских тамг прошлого столетия.

Знак 1 в виде прямого креста (М. Арбаты — табл. 1,6,24,27; Комаркова — табл. 4, XV; Оглахты — табл. 13,30,32) бытовал у сагайцев и качинцев.
Знаки 2,3,36 (Монок — табл. 2,5), быть может, и не явля­ются тамгами, хотя явная тамга в виде прямого креста с двумя чер­точками возле его завершения обнаружена на скале Хызыл хая близ устья р. Сое (рис. 13, табл. 47,1), т. е. в 10 км от Монока. Рисунок в виде креста с точками но углам составлял костяк композиции на буб­нах алтайских шаманов. Бубен с таким же рисунком изображен и в руках шамана на одном из камней в горах Оглахты (табл. 11,20). Фи­гура же в виде развилки по расположению точек близка к антропо­морфной фигуре с точками на другой оглахтинской плите (табл. 22.60).
Знаки 4,5,26—28 (М. Арбаты — табл. 1,29; Чистобай — табл. 2,2; Ог­лахты — табл. 22,63; улус Аёв — табл. 41) производны от свастики. Этот тип тамги в разных вариациях бытовал у всех групп хакасов. Н.Ф. Катанов, едва ли обоснованно, считал его заимствованным ха­касами через тувинцев из буддийской символики [Катанов, 1893 (I), с. 110].
Знак 6 — прямой крест с кружком (Оглахты — табл. 13,30.31; улус Аёв — табл. 41) —бытовал в качестве тамги у качинцев. По дан­ным К.Г. Копкоева им, например, клеймил скот богатый качинец Кар­тин из рода хыргыс [Копкоев, 1969, с. 36].
Знаки 7—10 (М. Арбаты -табл. 1,7.2; Оглахты — табл. 13,30,32) тождественны сагайским и бельтирским. Можно предполагать, что, по крайней мере, знаки 7,8 бытова­ли также и у качинцев, так как их можно рассматривать как произ­водные от тамг 1, 6.
У качинцев бытовал и знак 12 (Комаркова— табл. 3, VI), а знак 19 (М. Арбаты — табл. 1,22,24, Комаркова — табл. 4, XI; улус Аёв — табл. 41) с вершиной уголка, которая могла быть повернута в разные стороны, использовался в качестве тамги у всех групп хакасов. Разновидностью этой тамги является знак 20 (Ог­лахты — табл. 21,57).

С бельтирскими тамгами сопоставимы знаки 21 (М. Арбаты— табл. 1,25), 24 (М. Арбаты — табл. 1,1,11; Уйбат — рис. 8) и 33 (М. Ар­баты— табл. 1,30). Кружок (знак 37; М. Арбаты — табл. 1,26; Оглах­ты— табл. 13,31) фигурирует у Н.Ф. Катанова в перечне собственно хакасских тамг [Катанов, 1893 (I), с. ПО]. Производны от простого кружка знаки 38—43 (М. Арбаты — табл. 1,4,20,25,26; Комаркова — табл. 3,1,V; 4.X1II; 5,XIX).
Знак 39 сходен с одной из бельтирских тамг.

Знаки 48 и 49 — кружок на подставке (М. Арбаты — табл. 1,22; Оглахты] табл. 17,47) —подобны тамгам качинцев и сагайцев. У этих групп хакасов использовались и тамги 55 (М. Арбаты — табл. 1,31; Оглахты — табл. 13,29; 21,57). Среди бельтирских тамг находят аналогии зна­ки 52.53 (Оглахты — табл. 13,30,31; они отличаются лишь вертикальны­ми отростками» между кружками), 56 (Оглахты — табл. 24,69) и про­изводный от него 57, а также и 61 (Оглахты — табл. 29,85).
Знаки 52—64 (М. Арбаты — табл. 1,15,22; Чистобай — табл. 2,1) подобны качинской тамге, образованной из трех дуг.

Тождествен тамгам сагайцев и качинцев знак 66 (М. Арбаты — табл. 1,22; Комаркова — табл. 3,111; Оглахты — табл. 24,68).
Знаки 67—71 (Чистобай — табл. 2,1; Комаркова — табл. 3,III,V) можно рас­сматривать как производные от него.

Знак 73 (Оглахты — табл. 13,30) бытовал как тамга у сагайцев, а знак 83 — у качиицев. Он представ­ляет собой стилизованное изображение птицы, как и знаки 84—87 (М. Арбаты —табл. 1,9; Комаркова — табл. 3,II,VIII; 4,XII; 6,ХХ; Ог­лахты— табл. 24,69). Похожие знаки бытовали и у других групп хака­сов. То же можно сказать и о знаке 88 — стилизованном изображении животного, известном в разных вариантах (М. Арбаты — табл. 1,7,16; Чистобай — табл. 2,1; Комаркова — табл. 3,111; Оглахты — табл. 13,30; р. Уйбат — рис. 8).
У бельтиров использовалась тамга в виде условного изображения дерева. Таков и знак 89 (Комаркова — табл. 4,XII)— только ветви здесь не подняты кверху.
У сагайцев и бельтиров в ходу были также и стилизованные фигурки человека, типа знака 90 (М. Ар­баты— табл. 1,10; Комаркова — табл. 4, XII—4 и, возможно, другие человеческие фигуры этого памятника).

Изображение тамг, вырезанных на передней стенке абдыра (Мм, инв. № 3136)

Абдыра с геометрическим и антропоморфным узором (Мм, без №)

Рис. 14. Деревянные ящички (абдыра)

Ряд тамг, изображенных на скалах, находит аналогии среди зна­ков на хакасских бытовых предметах, изготовленных в конце прошлого или начале нынешнего века.

Так, например, знак 11 (Комаркова — табл. 3,VI) подобен воспроизведенному на одном из хакасских абдыра Минусинского музея (инв. № 2413). Знак 30 также встречается ни абдыра (Иванов, 1961, с. 371]. На одной из шкатулок, хранящихся в Музее этнографии народов СССР в Ленинграде, вырезан знак, анало­гичный знаку 41 [Иванов, 1954, с. 585]. А на другом интересном абдыра из Минусинского музея (инв. № 3136) вырезано около 15 различ­ных тамг (рис. 14). На обшлагах хакасских шуб (Минусинский музей, инв. ЛГ9 2088) вышиты знаки, сходные со знаками 35 (улус Аёв - табл. 41) и 74, 75 (Чистобай — табл. 2,1, 2; Оглахты— табл. 2779). Знак 35 вырезан и на дне деревянной чашки из Минусинского музея. Таковы аналоги тамгам, обнаруженные на предметах, хранящихся в музеях.

Материал для сравнений предоставляет и еще один малоизученный хакасских изобразительных  памятников — рисунки на затесях деревьев [Савенков, 1884 — 1889, л. 46, 47; Иванов, 1954, рис. 38].

На затесях в окрестностях с. Таштып встречен прямой крест, аналогичный знаку 1. Встречается и простой кружок (знак 37). Знак 53 (М. Арбаты — табл. 1, 31) тождествен тамге, вырезанной на затеси де­рева в этом же районе. Близок ей по начертанию и знак 59 (Комаркова — табл. 4,ХШ).

Правомерность всех этих аналогий подтверждают знаки 22 и 23 (Комаркова — табл. 3,1; Оглахты — табл. 24,67), сходные по начерта­нию. Им тождественны тамги, встреченные и на абдыра, и на затесях деревьев, и среди образцов качинских тавр для клеймения скота. Ин­тересны знаки 44—46. Они сложной формы. Первый производит впе­чатление тамги, образованной из косого креста и кружка, второй — из кружка и косого креста с лопастями, третий — из кружка и дуги.

Эти элементы по отдельности использовались у хакасов в качестве са­мостоятельных тамг.

Таким образом, среди девяти десятков видов знаков, встреченных на писаницах, шестьдесят находят аналогии среди хакасских тамг про­шлого века. Ряду знаков найти соответствий не удалось. Это можно объяснить отсутствием достаточно полной сводки хакасских тамг XIX столетия. Так, например, мало известны тамги качинцев, живших по Енисею. Удалось отыскать лишь тамги абаканских и отчасти ширинских качинцев, да и то, конечно, не все. Читатель заметит, что у авторов книги почти не было возможности узнать койбальские и кызыльские тамги (рис. 15).

Рис. 15. Хакасские тамги, собранные в 50-е, 60-е годы Л.Р. Кызласовым: 1-39 - качинские; 40-57 - сагайскне; 58-59 - бельтирские; 60-6!- койбальские. 62-64 - кызыльские

Рис. 15. Хакасские тамги, собранные в 50-е, 60-е годы Л.Р. Кызласовым: 65 —десять тамг качинцев, вышитых на куске ткани (Мм, инв. № 2026)

Пояснения к рисунку 15. Хакасские тамги, собранные в 50-е, 60-е годы Л.Р. Кызласовым:

1—39 — тамги качинцев:

1, 7. Аткнины (сööк хырғыс), Агуржины (хырғыс), Килижековы (пÿрÿт), Кыштымовы (пÿрÿт).

2. Аткнины белоярские (хырғыс), Ситкины (пÿрÿт).

3, 28, 29, 30. Аткнины абаканские (хырғыс).

4, 25. Киштеевы (хырғыс).

5, 6. Баиновы (хырғыс).

8. Тутатчиковы (пÿрÿт).

9. Картин Чирка (хырғыс), первая половина XIX в.

10. Тугужековы (талчан хасха).

11. Добров Чейчек (пÿрÿт), с документа 1826 г. (Облархив).

12. Котожековы (хара хасха).

13. Копкоевы (ах хасха).

14. Колмаковы (ах хасха).

15. Райков Петух (паратан хасха).

16. Коковы (ах сохы).

17. Качинская (фамилия не установлена).

18, 19. Нарылковы (ах хасха).

20. Тинескеевы (хаңмазы).

21, 22. Райков Албан (паратан хасха).

23. Онактаевы-Нанактаевы (хырғыс).

24. Чабыновы (хырғыс).

26. Тугужеков Шимес (талчан хасха).

27. Толстукины (?)

31. Окунев Цигон (ах хасха).

32. Аешины (хырғыс).

33. Аршановы (хырғыс).

34. Шандаковы (ызыр).

35. Почегуровы (хырғыс).

36. Пашковы (чилдык).

37. Тугужеков Николай (умер 100 лет назад; сööк паратан хасха).

38. Тазмин Кырзан Парласович (умер в 1906 г.; сööк ах хасха).

39. Тазмин Анисим Кырзанович (умер в 1919 г.; сын предыдущего).

40—57 — тамги сагайцев:

40. Угдыжековы, Кичеевы (сööк суғ xapғa).

41. Сунчугашевы (суғ xapғa).

42, 44, 49, 50. Саражаковы (том-сағай).

45. Чеменевы (хырғыс).

43, 46. Топоевы (хобый).

47. Кольчиковы (сор).

48. Астанаевы (ÿÿc xapғa).

51. Кызласов Алексей Матвеевич (родился в 1в45 г.; тағ xapғa).

52. Толмашевы (сивчин/сибджин).

53. Кызласов Виктор Мамаевич (умер в 1929 г.; тағ xapғa).

54. Кетняковы (хырғыс).

55. Тодаковы (суғ xapғa).

56. Топоев Керим (хобый; начало XX в.).

57. Кызласов Овчин Поядаевич (умер в 1849 г.; тағ xapғa).

58—59 — тамги бельтиров:

58. Сагалаковы (сарығлар).

59. Иптышевы (ах чыстар).

60—61—тамги койбалов:

60. Собакины (пайғудо).

61. Силегеевы (пайғудо).

62—64 — тамги кызыльцев:

62, 63. Курбижековы (арғын).

64. Курбижеков Семен Леонтьевич (арғын).

65. Десять тамг качинцев, вышитых на одном куске ткани. Минусинский  музей, № 2026.

Датировке начертанных на камнях и скалах изображений помогают и буквенные тамги хакасов. Здесь, прежде всего, на помощь приходит народная память. Во время экспедиции от людей старшего поколения не раз приходилось слышать о том, что их отцы или деды, а то и они сами, использовали тамги такого рода. Ряд тамг просто был опознан и указаны имена их конкретных владельцев. К тому же сам факт ис­пользования буквенных тамг указывает на время распространения сре­ди хакасов русского алфавита. О том, что в конце XIX в. самобытные тамги у хакасов исчезают и заменяются русскими буквами или зна­ками, сходными с ними, свидетельствовал Н.Ф. Катанов [Катанов, 1893 (I), с. ПО; Катанов, 1897, с. 18].

Среди изображений людей и животных выделяются некоторые груп­пы, помогающие определить наиболее поздние рисунки. Они появились, очевидно, в начале XX в. По отношению к горам Оглахты об это пи­шет Л.В.Адрианов, познакомившийся с пастухом-подростком, качинцем, выбившим рисунки на плитах в 1904 г. [Адрианов, 1904 (I), с. 46].

   

 Конь. Из таблицы 15, рис. 38

Об этом же свидетельствует надпись на скале с датой «6 июля 1907 го­да» и подписями Е.П. Чибижекова и А. Адрианова-сына. Выбитая на одном из оглахтиноких камней с рисунками дата «1915» и пояснитель­ная надпись «конь» (табл. 15,38) подтверждают сказанное. На одновре­менность этих изображений и Комарковских писаниц, выполненных красками, указывает надпись «Иванъ богатыр», начертанная на груди и рядом с рукой крупной поясной человеческой фигуры (табл. 5, ХVII). Надпись нанес хакас. Написание слова «богатырь» без мягкого знака соответствует фонетическому строю хакасского языка.

 Богатыр. Из таблицы 5, рис. ХVII

Представляется наиболее вероятным отнести ее к периоду первой мировой войны. И сюжет рисунка, и лексика надписи, скорее всего, подсказаны русскими лубочными картинками того времени, выпускав­шимися для народных масс с целью поддержания «патриотических» настроений. Это же подтверждается солдатской бескозыркой Ивана. Ни техникой исполнения, ни оттенком цвета охры это изображение су­щественно не отличается от других рисунков Комарковской писаницы. По сохранности оно даже значительно хуже многих из них. Всё это свидетельствует в пользу относительной одновременности изображений памятника. Среди рисунков на Сорах-тигее близ улуса Аёва вырезаны даты: «апрель 1812 г.» и трижды: «1899 г.».

Не ранее второй половины прошлого века могли быть сделаны ри­сунки на других плитах близ улуса Аёва. Об этом можно судить по имеющемуся здесь изображению двухэтажного дома. Массовая застрой­ка Минусинска — единственного в ту пору города в этих местах — двухэтажными домами началась именно в это время. Датирующим элементом является и изображение ружья на сошках на одной из оглахтинских плиток (рис. 16 и табл. 12,25).

Рис. 16. Оглахтинская плита с антропоморфными изображениями.

Из табл. 12, 25. Нижняя левая фигура — ружье на сошках с курком и кремнем

Верхней границей описанной качинской группы памятников, таким образом, является вторая половина XIX — начало XX в. Нижнюю же границу определить с такой точностью не представляется возможным. В то же время можно с уверенностью утверждать, что большинство на­ших рисунков возникли не ранее начала XVIII в. С целью проверки этого предположения Н.В. Леонтьевым были осмотрены склоны гор современного Минусинского района, откуда хакасы в массе своей ушли как раз в это время. Несмотря на то что эти горы не менее, чем Оглахты, богаты осыпями из песчаниковых плиток, ни на одной из них выбитых изображений не обнаружено. Можно, следовательно, пола­гать, что традиция выбивания рисунков на отдельно лежащих по скло­нам гор каменных плитах, а не на скалах, зародилась позднее.

Впрочем, некоторые нанесенные красной краской хакасские писани­цы долины Енисея относятся к XVII в. Об этом свидетельствует писа­ница на утесе Городовая стена (в 3 верстах выше дер. Новоселовой на правом берегу Енисея), которую обнаружили и дважды (18 февраля и 26 сентября 1722 г.) осмотрели участники первой научной экспедиции в Сибирь под руководством Д.Г. Мессершмидта [Messerschmidt, 1962, с. 181 и 326, Abb. 8].

Зарисовка этой писаницы, сделанная на месте 18 февраля 1722 г. художником Карлом Шульманом, сохранилась (рис. 26), и мы можем заключить, что ее рисунки, особенно фигуры лошадей и изображений колчана, наполненного стрелами, исполнены в той же самой манере, что и качинские «знамена», сохранившиеся на бумажных документах XVII в. (ср. рис. 1 и 26).

Сложнее определить точное время создания той группы сагайско-бельтирских памятников, которые в основном содержат изображения тамг.
Но буквенных тамг, и надписей на них нет. Однако и здесь можно привлечь некоторые сведения, которые окажутся полезными. Напри­мер, Малоарбатский Писанец, как уже говорилось, был открыт И. Кор­ниловым в середине XIX в. Сравнение его зарисовки с современным со­стоянием памятника свидетельствует, что по составу изображений в то время он был таким же, как и сейчас (если, конечно, не учитывать некоторых несохранившихся изображений). Следовательно, верхней гра­ницей этой группы изображений можно условно считать середину XIX в. Следует заметить, что по начертанию многие знаки Малоарбатского Писанца совпадают с рисунками из качинского района: из 44 разных по начертанию знаков таких оказалось около 20, т. е. почти половина.

Из сводного описания тамг выявляется, что наибольшее количе­ство одинаковых или сходных знаков дают территориально удаленные друг от друга памятники: М. Арбаты — Комаркова — 12 тамг, М. Арбаты — Оглахты — 11 тамг, а в находящихся поблизости горах Оглах­ты и в Комарковой — только 5 одинаковых знаков. Это не случайно.

Тамга как символ собственности не могла быть одинаковой даже у двух владельцев скота, живших рядом, но люди, обитавшие за десятки кило­метров друг от друга, стада которых никогда не сталкивались, могли пользоваться одинаковыми тамгами, не всегда, возможно, даже зная об этом.

 

 Из таблица 46, рис. 1. Изображение верблюда, запряженного в арбу

К датировке сагайско-бельтирской группы рисунков на камне мож­но привлечь еще изображение верблюда, запряженного в арбу (табл. 46). Последнее сообщение об использовании верблюдов (хак. тибе) хакасами относится к 30-м годам XIX в.

Из таблицы 45. Изображение трехглавой церкви Аскиза

Относительную дату дает также изображение аскизской трехглавой каменной церкви (табл. 45), сооруженной в конце 30-х годов XIX в.

Таким образом, можно утверждать, что изучаемые хакасские ри­сунки создавались в период с XVII в. до 20-х годов XX в.

Конечно, установление начальной даты появления хакасских рисун­ков и писаниц, нанесенных на скалы красками, еще дело будущего. Предстоит большая исследовательская работа по выявлению и деталь­ному изучению наскальных рисунков XI—XVI вв., которые науке пока неизвестны.