Доможаков А.В. и этноархаика

Источник: Ларина Л.Н. Александр Доможаков и его этноархаика./ Л.Н. ЛАРИНА, главный хранитель Новокузнецкого художественного музея.// Сокровища культуры Хакасии./ гл. ред. А.М. Тарунов. – М.: НИИЦентр, 2008. – 512 с. – (Наследие народов Российской Федерации. Вып.10). – с.281-284

Этноархаика — тече­ние в современном искусстве, предста­вители которого пы­таются связать с помощью изобразительных средств об­разы и знаки исторической древности своей земли с самыми новейшими тенденция­ми. Художественная стилис­тика течения соединяет в се­бе заимствования из творчес­тва старых мастеров, дости­жения русского авангарда, новые идеи и формы постмо­дернизма.

Одним из первых хакас­ских художников, серьезно увлекшихся этноархаикой, стал Александр Викторович Доможаков. После оконча­ния Красноярского художес­твенного училища им. В.И. Сурикова он вернулся в Аба­кан и занимался преподава­тельской деятельностью в художественных школах и учреждениях детского твор­чества. С 1997 года Доможа­ков становится членом Со­юза художников России. Его увлечение традиционной культурой, этнографией и археологией было вполне естественным, закономерным для того времени, когда мно­гие художники, «устав от реализма, потянулись к архаи­ке». Не совсем обычным был его подход к этой теме и ее воплощение в искусстве. В творчестве Александра Доможакова, к сожалению, безвременно ушедшего из жизни, наблюдалась не про­сто попытка художественной реконструкции духовно­го универсума предков, а стремление путем чувственного вживания через внут­реннее перевоплощение пе­редать сущностное в историческом прошлом. Художник стремился сделать, навер­ное, невозможное — «ощу­тить и увидеть мир глазами предков», он хотел «писать так, как это было свойствен­но древним». Это была по­пытка духовного освоения мироздания древних с точки зрения взаимоотношения таких основных его частей, как природа и человек. Это попытка ощутить очарова­ние утраченной ныне, но су­ществовавшей изначально их сопричастности друг другу и гармонии. Для достиже­ния этой цели художник час­то использовал древние сим­волы, существовавшие на территории Южной Сибири. Символы имеют место в лю­бом обществе, одни из них меняются в соответствии с потребностями времени, другие переосмысливаются и сохраняются в силу тради­ции. С их помощью каждое поколение интерпретирует картину мира. Как ни стран­но, но пласт наиболее арха­ичных символов, представ­лений и верований особенно устойчив и жизнеспособен. Эти символы Доможаков ка­ким-то непостижимым обра­зом чувствовал, находил и не просто цитировал, а орга­нично встраивал в живопис­ную ткань или графический рисунок.

В кризисные 1990-е годы Доможаков выбирает пози­цию художника, который археологизирует культуру, на­копившую критическую мас­су для очередного «распада» и утрачивающую свои смыс­ловые формы. Но ортодо­ксальность видения, своеобразие художественного под­сознания оказывается спо­собным интегрировать в сво­их формах «утраченные» слои, хранить, сберегать не только ушедшие образы-зна­ки, но и еще не выговорен­ные, потенциальные смыслы. Проблема выживания этих сакральных знаков-ориенти­ров оставалась актуальной почти во всех его работах этого периода: «Звук луны» (1990), «Мир наки» (1992), «Желтый конь с духом» (1993), «Белое», «Белое и чер­ное», «Солнце-всадник», «Движение» (1994). Пространство в этих работах ста­новится единой плоскостью, одним миром, где нет первого и второго планов, первосте­пенных и второстепенных персонажей и объектов. Есть вечность, в которой все пред­начертано и определено. В искусстве он стремится вы­разить сущностные качества «духа своего места», «духа своей территории» через об­ращение к знакам исторического прошлого.

Доможаков еще в начале 1990-х годов работал в русле этноархаики. В творчестве Александра в этот период прослеживаются основные образы, имеющие помимо древнетюркской сложную общецивилизационную се­мантику: всадник, лодка, знак солнца, юрта, впослед­ствии ставшие ключевыми в его работах.

Для художника важны эт­нографические детали, орна­мент, элементы которых он искусно вплетает в структуру своих произведений. Под­час кажется, что он, разры­вая народный орнамент, бе­рет один его элемент и рас­сматривает его как некую са­моценность, знак, фрагмент, как воплощение целого, как носитель информации о це­лом. В этом проявлялся свое­образный подход к идее все­единства мира, всеобщности макро- и микрокосмоса («Бе­лое и черное»). Он пытается создать синтетический уни­версальный язык, вобравший в себя суть понятий не только своего народа, но и общечело­веческого значения.

Доможаков принадлежал именно к национальным ху­дожникам. Хакасское народ­ное искусство никогда не от­личалось замкнутостью и легко вбирало в себя все вли­яния, необходимые ему для развития, неизменно сохра­няя при этом национальную самобытность. Этнический компонент в его живописи тесно переплетается и с рус­ским народным, и с общими тенденциями в мировом изо­бразительном искусстве. Ес­ли первый компонент был заложен изначально в подсо­знании на уровне архетипа, то второй был приобретен на протяжении жизни.

Для сохранения творчес­кого наследия Доможакова много сделал художник Александр Кобыльцов, осу­ществив фотосъемку более четырехсот работ. Родствен­ники передали 460 произве­дений в фонды Хакасского республиканского краевед­ческого музея.