Гуннский дворец

 Гуннский дворец

Автор текста: Кызласов И.

Маска-оберег. Дверная ручка дворца

В истории вряд ли найдется народ, известнее гуннов. Столетиями они были могущественными противниками как Китая (в III в. до н.э. — V в. н.э.), так и зарождавшейся Европы (в IV-VI вв.). И Восток, и Запад сделали их имя символом чужеродной дикости. Но веками не могли противостоять действенности государственного устройства гуннов.

В истории вряд ли найдется народ, загадочнее гуннов. Как азиатских, так и европейских. Увлеченная событиями их бурной истории наука поныне ничего не знает наверняка ни о происхождении гуннов, ни об их языке, ни о прямых потомках. Гипотез гораздо больше, чем добротного материала, пригодного для изучения.

Китайские авторы меняли имена соседних народов со сменой каждой китайской династии. Хроники утверждают, что предков гуннов в легендарном китайском царстве Ся (2205-1766 гг. до н.э.) именовали сюнъюй, позднее — гупфап, затем — ся-нъюнъ, а при династии Хань (202 г. до н.э. — 220 г. н.э.) стали называть сюнну. Но эта схема отмечает лишь вечную смену народов-степняков к северу от Срединной равнины. Связной истории соседей Китая не существует: веками земледельческий Китай боролся с непохожим на него миром скотоводов. Этот трудный опыт и уничижительные оценки перенесли и на гуннов-сюнну.

С объединением Древнего Китая были снесены разделявшие былые царства крепостные стены, но их северные участки не только оставили, но усилили и удлинили, возведя Великую стену, протянувшуюся на 4000 километров, — оттуда, с севера, новой могущественной стране с регулярной многотысячной армией угрожали столь же быстро набиравшие силы гунны.

Стоит задуматься над этим фактом истории. Надо ли говорить о преимуществах цивилизации (связывая с нею лишь земледельчески освоенные равнины), если к одной эпохе равного могущества достигли и китайцы, и гунны? Однако, следуя китайским хроникам, историки поныне числят царство Цинь монархией, а владения гуннов — только лишь союзом племен...

Не так думали сами гунны. Равенство с Китаем не вызывало у них сомнений. Они не только совершали набеги на теснивших их в землях Ордоса китайцев, но и с 198 года до н.э. получали дань из ханьской столицы Чанъани, брали оттуда принцесс, заключая династийные браки, оговоренные «договорами о мире, основанном на родстве». В 89 году до н.э. письмо правителя гуннов (шаньюя) Хулагу императору Уди начиналось словами: «На юге есть великое государство Хань, а на севере могущественные хусцы (т.е. гунны); хусцы — это любимые Сыны Неба, поэтому не обременяю себя мелкими правилами приличия». Равной признавали державу гуннов и китайские императоры - Вэнь-ди (180-157) именовал шаньюя братом и в 162 году писал: «Хань и сюнну — равные по силе соседние государства».

Происхождение титула шанъюй неизвестно, значение — «обширный, то есть владетель всего мира». Выходит, у гуннов была своя Поднебесная империя. Их правитель, как и император Китая, именовал себя Сыном Неба. Официально он титуловался так: «Небом и Землей рожденный, Солнцем и Луной поставленный великий шаньюй сюнну».

Макет-реконструкция дворца наместника на реке Ташеба. Реконструкция Н.В. Леонтьева. Минусинский музей

Земли единого Китая были огромны, но и гунны подчинили обширные пространства. Второй шаньюй Модэ (Маодунь) (209-174) на западе завоевал Восточный Туркестан до Такла-Макана, на востоке — достиг полуострова Ляодун, на севере — Байкала.

Гуннская держава изначально была многонациональной и многоязыкой и включала не только степи. По словам ханьского историографа Сыма Цяня, гунны «образовали государство, равное по силе Срединному государству». Иными словами, гунны создали в степях первую мировую державу. Только число жителей, участвовавших в формировании армии Модэ, составляло 1,5 миллиона человек. Государствообразующая роль Модэ-шаньюя сравнима с созидателем единого Китая — императором Цинь Шихуанди.

Сравнимы не только размеры, но и природа государственной мощи Китая и гуннов. Одну из причин усиления царства Цинь видят в захвате им области Сычуань, давшей хлеб и руду.

Широкое внедрение железа называют основой мощи династии Хань. Археология выявляет ту же государственную мудрость шаньюя Модэ. Уже в 203 году до н.э. он подчинил богатейшие земли Саяно-Алтая — исконный центр земледелия и металлургии. Возникшие к этому времени аборигенные государства, включая царство динлинов на Енисее, погибли в этой борьбе.

Централизованную государственность, а не кочевую стихию выявляют разрабатываемые гуннами железные рудники в Туве, а также введенные ими в Южной Сибири бронзолитейные и художественные стандарты, обнаруженные при анализе сплавов и форм изделий в Хакасии. В сферу единого государственного управления были втянуты новые племена и народы. На то указывают открытые в Бурятии и на Алтае специализированные поселения гуннских колонистов — пахарей и плавильщиков железа.

Фрагмент черепичной кровли

Гуннские поселения оказались застроенными не войлочными юртами, а стационарными полуземлянками со стенами из необожженного кирпича-сырца. Отличием гуннского дома была фундаментальная печь, направлявшая дым в особые каналы и тем обогревавшая земляные лежанки-каны. Не только применению конницы, но и самобытному отоплению научились китайцы у степняков-соседей. Вопреки китайским летописям, мимоходом упоминавшим города у кочевников-гуннов, археологи открыли десятки их правильно распланированных, защищенных глинобитными стенами городов в нынешней Монголии и Западном Забайкалье.

Иволгинское городище гуннов, раскопанное на Селенге, создавалось по единому проекту с правильным направлением прямых улиц и общими нормами расположения усадеб.

Тот же планировочный уличный принцип открыт при раскопках Ташебинского городка в окрестностях Абакана в Хакасии, в центре которого возвели глинобитный дворец наместника гуннов, а окраину заселили местными жителями. Показательно, что наместником всей Южной Сибири, обитавшим в этом городе, шаньюй назначил не своего родственника, а плененного в 98 году до н.э. китайского полководца Ли Лина — у гуннов бюрократическая система предпочтения деловых качеств уже побеждала принцип родовитости.

Таинственный дворец, раскопанный в 1940-х годах В.П. Левашевой, Л.А. Евтюховой и С.В. Киселевым, поныне — единственное торжественное здание гуннов, известное мировой науке.

Сырцовые кирпичи, алебастр-облицовка стен дворца

Постройка была крупной, площадью 1575 кв. м (35 х 45 м). Стены ее были ориентированы по странам света. Во дворце оказалось 20 помещений, соединенных проходами: квадратный зал, окруженный анфиладами из 18 комнат, и вестибюль со входом в здание с южной стороны. Поначалу дворец посчитали китайским, поскольку он имел черепичную крышу и иероглифические надписи, оттиснутые на дисках фронтона. Со временем выяснилось, что иероглифика использовалась и в гуннском государстве, а надписи на крыше славят шаньюя гуннов и его супругу.

К тому же план Ташебинского здания не имеет аналогий ни в одновременной, ни в древней архитектуре Сибири, Центральной Азии и Дальнего Востока. Планировочные принципы его западные. Через страны Средней Азии, Афганистана и Ирана они восходят к древней архитектуре Месопотамии и Переднего Востока.

Фрагмент черепичной кровли

Архитектором дворца не мог стать ни китаец, ни гунн, ни тагарский динлин, ни, пожалуй, кыргыз-гяньгунь. Скорее всего, им был среднеазиатский строитель из числа пленных юэджийцев (массагетов-кушан), захваченных во время гуннских походов на Среднюю Азию. Эти походы начал в 206 году до н.э. создатель гуннского царства Модэ-шаньюй, в юности побывавший заложником в землях юэчжи.

При наличии множества деревянных колонн, подпиравших потолки, тяжелая крыша Ташебинского дворца покоилась в основном на глинобитных стенах. Нет никакого сходства с дальневосточной традицией — столбовой системой китайских зданий. Не соответствует ей и сооружение стен прямо на грунте, и их возведение из утрамбованной глины (пахсы). Отопление здания основано не на пропуске горячего воздуха внутри лежанок-канов, как у гуннов, а по специальным подпольным каналам, обставленным и перекрытым каменными плитками. Все эти особенности присущи древней архитектуре Западной Азии. Только черепичная кровля здания соответствовала традициям Дальнего Востока.

Во дворце была найдена китайская и гуннская посуда и украшения, а бытовые предметы оказались местной, среднеенисейской работы. При всей фантастичности вида четырех бронзовых ручек центрального зала, имевших вид горбоносых демонов с бычьими рогами, образцом для их создания послужил облик местных европеоидов-динлинов.

Фрагмент черепичной кровли

Так, на примере монументальной архитектуры мы видим, что уже за век до нашей эры Хакасия стала землею, воспринимавшей воздействия западноазиатских, дальневосточных, центральноазиатских и местных культур. Эта историческая особенность отличает Хакасию и по сей день.

Управлявшие разноязыкими народами азиатские гунны не были тюркоязычными. Судя по записям отдельных слов, их язык вообще не принадлежал к какому-то известному ныне типу. Гунны не относились к тюркскому миру ни по типу жилищ, ни по облику захоронений. Но они вывели на историческую арену ранние тюркские народы, сдвинув их из неведомых первобытных мест на Саяно-Алтайское нагорье: таковы древние кыргызы (гяньгуни), от смешения которых с динлинами произошли хакасы, а также племена чиков Тувы и тюркоязычные горноалтайцы.

К 40 году до н.э. внутренние распри и упорная освободительная борьба так и не покорившихся саяно-алтайцев — динлинов и их союзников — привели к освобождению Южной Сибири и развалу гуннского государства.

Хакасский республиканский краеведческий музей

 

Источник:

Кызласов И. ГУННСКИЙ ДВОРЕЦ./ Игорь КЫЗЛАСОВ, доктор исторических наук.// Сокровища культуры Хакасии./ гл. ред. А.М. Тарунов. – М.: НИИЦентр, 2008. – 512 с. – (Наследие народов Российской Федерации. Вып.10). - С.420-422